Сейчас наша страна... да и весь мир, остро нуждается в идеях. Последние идеи были... в эпоху революции. Затем — пустота. На Западе идеи перестали двигать этих двуногих еще раньше. В этой пустоте изголодавшийся народ может ухватиться за любые идеи, пойти под любыми духовными знаменами духовных вождей.

Наше правительство сделало большую ошибку — поспешив ввести паспорта без графы «национальность». Теперь все со страхом смотрят друг на друга, подозревая в неких тайных обществах по сохранению прежней нации. Уж евреи, мол, точно не откажутся от своей, чеченцы и прочие кавказцы — тоже, только русские превратятся в рабочее быдло, которое лишили даже права на свой народ...

Мы все хотим видеть сильной державу, в которой живем. Так?.. Нам не дает покоя мысль, что когда-то она правила миром... или почти правила. Ведь совсем недавно по меркам истории никакого США не было, а Россия уже била шведов, била турков, била Наполеона. Мы хотим быть членами этой великой державы.

Как говорят «немецкая точность» или «французская косметика»... точно так же говорят: «русская лень». Если к французам прилипла репутация, что все до одного бабники, что итальянцы — католики и мафиози, японцы — каратеки и самураи, то русские — ленивые дураки. Слово «русский» стало синонимами «лентяй», «простодырый», «авосьник», «косорукий», а часто и вовсе «дурак». Конечно, можно долго бороться за то, чтобы реанимировать само имя русского, в самом лучшем случае удалось бы добиться сомнительного успеха в восстановлении репутации народа, в названии которого потеряно само определение «рус» или «русич», а осталось только нелепое прилагательное... сразу же вспоминается старый анекдот, когда Киссинджер спрашивает Косыгина: ты кто, мол, по национальности? Русский, отвечает Косыгин. Киссинджер улыбнулся и говорит украдкой: а я — американский.

вот.а мы на самом деле не такие...

неужели проснулся еще один человек!
вот, а весь мир нас такими считает и только у нас, у молодежи есть такой шанс - изменить все

о нас, о молодежи, которая смотрит на этот мир, которая видит его и живет, а не существует в нем